Когда согласия нет…Северянка рассказала свою историю болезни

В редакцию «АиФ-Мурманск» обратилась жительница Мурманска, пострадавшая в одном из медицинских центров города.

Зуб за зуб

Ольга Павловна Кучерявая всю жизнь отработала учителем математики, в редакцию она пришла с рюкзаком, в котором по папочкам в строгом хронологическом порядке разложены документы.

«Я обратилась в медицинский центр к врачу, которая прежде меня лечила в областной стоматологии. Пришла с болью в зубе, но она его лечить не стала, сказав, что боль отдаёт от соседнего. Я даже опомниться не успела, как мне уже начали его сверлить без снимка или какого-то обследования. Врач попала в нерв, что привело к сильным болям, этот зуб «от лечения» рассыпался, но она принялась за другой. Это сейчас я понимаю, что меня просто разводили на деньги. Но тогда были такие сильные боли, что я и думать ни о чём не могла, на всё соглашалась», – рассказала Ольга Павловна.

Врач назначила физиопроцедуры, после которых на голове женщины появились язвы, уже позже онколог установил: это базальноклеточный рак. Сейчас она лечится в институте челюстно-лицевой хирургии и стоматологии в Москве.

Навели справки

Незадолго до обращения в клинику Ольга Павловна посещала мурманский диагностический центр, в котором заполняла все необходимые документы.

«Мы приходим в медицинский центр за помощью, консультацией. И когда нас просят что-то подписать, добросовестно заполняем все документы в надежде, что наши данные будут сохранены, – рассказала мурманчанка. – А получается, нашими персональными данными торгуют, бизнесом занимаются? В больнице есть информационно-технический отдел, в котором работают специалисты высокого уровня, программисты. Имея образцы наших данных, можно изготовить какие угодно документы».

«Как правило, врачи областной больницы работают в частных клиниках. Я потребовала объяснений: сколько у них хранятся документы, кто за них отвечает – и попросила сделать копию».

По словам мурманчанки, в частной клинике она не заполняла согласие на вмешательство – не до этого было, но когда в полиции запросили документ, то им его предоставили. Только это было согласие из диагностического центра областной больницы, утверждает Ольга Кучерявая.

«У меня профессионально хорошая зрительная память – я учитель математики, кроме того, я ещё не выжила из ума, увидев эти документы, точно сказала, где и когда я их заполняла, – рассказала мурманчанка. – Как правило, врачи областной больницы работают в частных клиниках. Я потребовала объяснений: сколько у них хранятся документы, кто за них отвечает – и попросила сделать копию. Главврач ответил: хранятся год, но мои пропали из-за коронавируса. А потом велел мне замолчать, потому что всё равно ничего не докажу, очень грубо разговаривал, а ведь именно он должен первым следить за порядком», – считает Ольга Павловна.

Рецепт на жизнь. Почему ребёнку отказали в медикаментах? Подробнее

«По факту обращения проведено служебное расследование с целью проверки фактов. Взяты пояснительные записки, изучена медицинская документация. Факт передачи персональных данных сторонним организация не подтверждён», – уже письменно ответил главный врач областной клинической больницы им. П. А. Баяндина Александр Голованов. А в ответе на запрос участкового сообщается, что документы утрачены после переезда ряда структурных подразделений учреждения в 2020 году для лечения COVID-19.

Ольга Кучерявая написала заявления во все инстанции. Несколько раз был отказ в возбуждении уголовного дела, материалы возвращали на дополнительную проверку. Сейчас проводится экспертиза, по результатам которой будет решён вопрос о наличии либо отсутствии оснований для возбуждения уголовного дела.

«Есть ощущение, что в медицине всё пущено на самотёк. Как-то надо это остановить, мы же здесь живём, здесь живут наши дети».

«Мне посоветовали обратиться в газету «АиФ», чтобы дело не застопорилось. Сейчас мы с адвокатом боремся за справедливость! Если честно, я даже не задумывалась о какой-то компенсации, хотя на лечение приходится тратить огромные деньги. Есть ощущение, что в медицине всё пущено на самотёк. Как-то надо это остановить, мы же здесь живём, здесь живут наши дети», – считает мурманчанка.