Часто так бывает, если лишить человека любимого дела, то он уходит не куда-нибудь, а в запой. В 90-е годы, когда рыболовецкий флот начал тонуть, многие мурманские рыбаки попросту спились. Счастлив тот, кому удалось оттолкнуться от дна и выплыть.
Об этом и не только «АиФ на Мурмане» побеседовал с рыбаком, пенсионером Виктором Викторовичем Ермаковым.
«Волны с гору»
Родился Витя Ермаков в 1950 году, в апреле. Мурманск тогда ещё не праздновал День космонавтики, но через 11 лет парнишка будет гордиться, что рождён в такой знаменательный день. Это он впервые прочувствовал в деревне Шараница, что в Вятской губернии. Там Витю воспитывал дед Михаил Иванович Новосёлов, который забрал трёхлетнего внука у дочки и увёз из Мурманска к себе в деревню.
«Я до трёх лет не мог ходить, был худой и малоподвижный, больше ползал и сидел, – неохотно рассказывает Виктор Ермаков. – Дед меня выходил, в жизнь вернул, стал я шустрым и неугомонным. Деревенским пацанам не уступал: бывало, и дрался, и хулиганил, и по садам лазил».
Виктор Ермаков окончил мореходку в Архангельске в далёком 1969 году. И стал ходить в море на судах Северного бассейна. Сначала – матросом, затем – боцманом, но главной его профессией стала рыболовная – рыбмастер.
В 1994 году больше сотни рыбаков траулера «Сулой» вышли на очередной промысел в Атлантику.
«У берегов Норвегии встретили транспортное судно. Решили запастись фильмами на рейс у транспортников, чтобы не скучать, когда рыбка не будет ловиться. Начинало штормить, но мы всё равно спустили катер и направились в гости. И вдруг в один миг море взбунтовалось так, что хоть глаз коли – ничего не видно. А волны – с гору. Потеряли из виду и «Сулой», и «севрыбовцев», – вспоминает Виктор Викторович. – Через несколько минут нас охватил ужас: кое-кто стал паниковать, чуть не прыгать за борт. Скрутили его насильно. Нас так швыряло по волнам, что чудом удерживались в катере! В те недолгие часы вспомнил почему-то и нашу стоянку в польском Гданьске, где ходил на концерт Аллы Пугачёвой и Демиса Руссоса, и дед Миша встал перед глазами, и Лидушку свою будто наяву ощутил, и сыновей, и улицу родную, и деревню. Слёзы лились сами собой, но их никто не видел, а я не ощущал – солёным было всё вокруг. Стал Бога вспоминать, молитву деда, причитания баб деревенских. Сколько хлестало нас море, не знаю, но вдруг оно стихло. В миг. И видим, что «севхолодцы» прямо под боком, мы в них чуть не врезались. Поднялись к ним на судно, а ноги не слушаются, тело дрожит, язык не поворачивается. Они нас отпоили, отогрели, привели в божеский вид. И не верилось, что живы остались!»
«Боялся умереть»
В середине 90-х годов «Мурманрыбпром» стал умирать. Продали любимый траулер Ермакова. Не стали в убиваемой «селёдке» больше нуждаться и в профессии опытного специалиста. Устроился на рыбокомбинат. Там появилась возможность лакомиться излишками спирта. И пошло-поехало. Ермаков, который и прежде между рейсами любил «причаститься», породнился с горькой основательно. И что только ни предпринимала супруга Лидия, что только ни придумывали сыновья Андрей и Василий – ничего не помогало. Слёзы жены, хмурые лица детей видел сквозь пьяную муть в глазах.
«Однажды проснулся (или нет) от того, что ко мне пришёл кто-то в небесном облике, – продолжил рассказ Виктор Ермаков. – Лицо знакомое вижу. Лидушкино, что ли… И опять шепчет гость что-то необычное. А встать, поздороваться с ним не могу: сковала меня сила какая-то непонятная. Я пытаюсь и так, и этак приподняться, а рука не слушается, нога неподвластна, тело убитое. И что это такое – не понимал».
Обычно в таких ситуациях с того света не возвращаются, тем более что меня не сразу обнаружили. Думали, что просто пьян. Стал я бояться умереть.
Поняла Лидия Васильевна, которая не сразу увидела с вечера «загруженного» мужа в бессильном состоянии. Вместе с сыновьями отвезли его в больницу.
«Уже потом, через несколько дней понял, что чудом остался жив: инсульт парализовал здорово. Обычно в таких ситуациях с того света не возвращаются, тем более что меня не сразу обнаружили. Думали, что просто пьян. Стал я бояться умереть. Смастерил какие-то «подсобки» у кровати, а когда вернули меня домой, привязал верёвки, приспособил полотенца, стал подтягиваться, начал учиться ходить, сидя на простынях. Потом решил отжаться. Не получилось. Я опять. И опять. Тысячу попыток сделал. Но отжался всё-таки. Разок. И пошло: раз, потом два, позже три. Сейчас до трёхсот раз отжимаюсь, но шёл к этому результату долгие годы».
Триста раз – и это в 70-то лет!
«Стал неузнаваем: не пьет, не курит, отжимается, с гантелями занимается, – рассказала супруга Лидия Васильевна. – Другой человек – будто вновь родился… Золотую свадьбу будем справлять в следующем году. А ведь не чаяла дожить до этого».
«Мы же люди»
В редкие дни, выздоравливая, спускался с четвёртого этажа Виктор Викторович посидеть у дома на лавочке. Прогуливался до мусорных контейнеров и увидел однажды пёсика: грязного, завшивевшего, отощавшего донельзя. Хотел взять на руки – не дался. Но пошёл за странным мужиком. Вместе добрели до квартиры. Пёс дальше не пошёл, остался у двери. Ермаков вышел с куском курицы. Уселись вдвоём на лестнице. Привыкали друг к другу.
«Теперь мы неразлучные друзья: куда я – туда и Норд. А ведь сначала меня не признавал. Сейчас ждёт май, чтобы ехать со мною в Шараницу. Хитрющий такой! И хоть назвал я его в честь Севера, но характер у него явно не нордический. Его даже «невеста» деревенская гоняет иногда. Бесхребетный!» – смеётся Виктор Викторович.
Однако уютный «городок» из кормушек для птиц, кресел, деревянных фигурок, который соорудил хозяин под окнами дома, охраняет Норд стоически: голубей и воробьёв разгоняет периодически. Ребятишек не трогает, либеральничает. Да и они уже не разоряют экологическое место Ермакова – привыкли к деду. Даже помогают ему обустраивать «городок».
Сегодня Виктор Викторович общается со школьниками на расстоянии.
«Но я их призываю помогать волонтёрам, сам хожу к старикам, которые не могут обойтись без помощи. Покупаю им хлеб, творог, молоко. И мусор выношу. А как иначе? Мы же люди», – удивляется он.
Виктор Викторович ждёт не дождётся, когда снова поедет в родную деревеньку Шараницы. Там тётушка ещё жива, ждёт приезда северян. А в Мурманске Ермаков дома не сидит – ходит на Семёновское озеро отжиматься и моржевать. Орёл!
«Вирус новый мне не страшен: он перед сильными людьми пасует. А потому надо любить спорт, заниматься физкультурой, тренировать тело и дух. Тогда, как в песне поётся, тело и душа будут молоды!» – смеётся Ермаков.
«Лучше умру, но в Германию не вернусь!». Дети из приюта сбежали в Россию 
Шахта, море, баба Маша. Как международная политика привела на Север? 
Подвиги Панфилова. Воспоминания сестры защитника Кольского Заполярья 
Голос саамского народа. О языке, традициях и исчезнувших посёлках