Закон сохранения природы. В заповеднике «Пасвик» учёные строят гипотезы

На севере Кольского полуострова, в заповеднике «Пасвик», расположенном на стыке трёх государств – России, Норвегии и Финляндии, в ближайшие годы пройдёт уникальный эксперимент, результаты которого российские учёные пока не берутся даже предсказывать.

Всё дело в том, что в конце 2020 года в нескольких десятках километров от заповедника закрылось плавильное производство с 80-летней историей. Как будет восстанавливаться арктическая природа – главный вопрос ближайших десятилетий.

Начинается самое интересное…

Около 30-40 лет назад в Европе было колоссальное число производственных мощностей, но премьер-министр Великобритании Маргарет Тэтчер волевым решением закрыла все угольные шахты в стране. С одной стороны, кто-то остался без работы, но с другой – это путь к развитию, к новым модернизированным предприятиям и, безусловно, это шаг по направлению к природе.

Важно, чтобы мы не портили среду настолько, что сами не могли бы в ней жить.

«Сворачивание старых производств и модернизация действующих – за этим будущее. Это про развитие, а не про стагнацию, – уверен руководитель научной лаборатории эволюционной экологии РГУ им. С. А. Есенина кандидат биологических наук Иван Зацаринный. – Современные технологии, в отличие от тех, что использовались в советское время, за счёт цифровизации, новых материалов, уменьшения использования ручного труда и прочего позволяют производить продукцию в том же объёме, но на меньшей площади и с другим воздействием на окружающую среду. Важно, чтобы мы не портили среду настолько, что сами не могли бы в ней жить».

Более 15 лет при содействии Кольской ГМК учёные заповедника «Пасвик» изучают влияние промышленности на хрупкую экосистему Севера.

Произошла беспрецедентная история: в арктических широтах, где природа восстанавливается крайне медленно, закрылось крупное промышленное предприятие.

«Сейчас произошла беспрецедентная история: в арктических широтах, где природа восстанавливается крайне медленно, закрылось крупное промышленное предприятие. Учёным предстоит детально проработать мониторинг, чтобы отследить любое изменение и улучшение», – рассказала директор заповедника «Пасвик» кандидат географических наук Наталья Поликарпова.

Теперь, после закрытия плавильного цеха в Никеле, начинается всё самое интересное: науке предстоит увидеть, как будет восстанавливаться природа.

Каждое лесное сообщество состоит минимум из трёх поколений, и мы не знаем, смогут ли деревья предельного возраста восстановиться.

«В мире было закрыто немало комбинатов, затем проходили научные исследования с целью оценки их воздействия, но в России, а уж тем более в наших широтах, таких исследований прежде не было. Нам предоставлена уникальная возможность, и ею непременно надо воспользоваться, – уверен директор Института леса Карельского научного центра РАН доктор биологических наук, заслуженный деятель науки Республики Карелия Александр Крышень. – Мониторинг однозначно нужно продолжать. Мало того, если раньше мы изучали воздействие промышленного предприятия на окружающую среду, то сейчас появляется уникальная возможность посмотреть, как восстанавливается природа, освободившись от пресса загрязнения. Учёные смогут проследить, как быстро реагирует лес, сколько времени потребуется на восстановление экосистем. Например, каждое лесное сообщество состоит минимум из трёх поколений, и мы не знаем, смогут ли деревья предельного возраста восстановиться. На самом деле вопросов ещё очень много».

Вернуть башмачок

Одно ясно уже сейчас: природа будет восстанавливаться, но процесс этот займёт не одно десятилетие.

«Конечно, это небыстрый процесс, северная экосистема восстанавливается медленно. Назвать точную цифру практически невозможно – подобных прецедентов нет. С большой долей условности этот процесс можно сравнить с восстановлением окружающей среды после лесного пожара, – считает Иван Зацаринный. – На мой взгляд, на полное восстановление уйдёт около 70 лет. А некоторые участки, на которых рос лес, не восстановятся никогда».

Кстати, в тундрах было и немало пожаров. Сильный отрицательный эффект после накопления тяжёлых металлов и сернистых соединений дали процессы водной и ветровой эрозии почв и некоторые другие факторы. Всё это создаёт неоднозначную картину.

Но природа многогранна. Быстрее всего восстановится растительный покров. Самые консервативные элементы экосистемы – почвы. В них на протяжении 80 лет шло накопление поллютантов, а тяжёлые металлы могут храниться 100 и более лет – на каждом участке это очень индивидуально.

«Конечно, сразу никаких изменений мы не обнаружим, года мало, чтобы что-то произошло. Через три-четыре года плеши начнут потихоньку зеленеть, скорее всего, это будет лавинообразный процесс: сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее», – предположил ведущий научный сотрудник лаборатории ландшафтной экологии и охраны лесных экосистем Института леса Карельского научного центра РАН, кандидат биологических наук Алексей Кравченко.

Только представьте, возможно, со временем здесь появятся растения, которые произрастали в этих местах около века назад!

«Чтобы понять, какие растения могут появиться в этих местах, хорошо бы знать, что там произрастало до строительства плавильного цеха. Но тогда это была территория Финляндии, их ботаники были очень дотошные, они собирали гербарии, которые, к сожалению, хранятся у них в стране. Получается, чтобы узнать, что росло в печенгских тундрах, надо поднимать финские документы. Около Никеля когда-то находили краснокнижный вид венерин башмачок, но сейчас учёные считают, что он исчез из-за промышленного загрязнения», – рассказал Алексей Васильевич.

Птичий рай

Долину реки Паз издревле называли «птичьим раем». Узнав об этом, норвежский орнитолог Ханс Сконнинг ещё в начале XX века отправился сюда и за время своей работы описал 172 вида птиц. Кстати, и по сей день учёные насчитывают здесь около 240 видов. После восстановления структуры растительности вернутся в печенгские тундры и давно забытые пернатые.

«Чем больше кормовая база, тем больше видов птиц будет жить на этой территории. По мере того как пустоши начнут зарастать, некоторых видов, которые сейчас живут на открытых пространствах, – каменка, белая трясогузка – станет меньше. В то же время начнёт расти численность варакушек, пеночек-весничек, затем должны появиться дрозды – рябинники и белобровики, затем – горихвостки, большие синицы, мухоловки-пеструшкы, – предположил Иван Зацаринный. – Нам интересно будет наблюдать за восстановлением околоводных, болотных экосистем. Возможно, появятся новые виды куликов, гусеобразных, которые тоже в этом районе обитают. Даже на сильно угнетённых с точки зрения растительности участках долины реки Колосйоки живёт краснокнижный вид оляпка».

Я думаю, по прошествии нескольких десятков лет эта территория по структуре населения птиц приблизится к территориям, на которых не было масштабного промышленного воздействия.

Некоторые заболоченные территории – места размножения и иногда кормёжки чаек. Например, на одном из участков болот в окрестностях Заполярного периодически формируются колонии сизых чаек, размеры которых в отдельные годы достигали 24 гнездящихся пар. Крупных чаек – серебристую и морскую – жители Печенгского района называют бакланами, хотя бакланы — не чайки, а отдельный род преимущественно морских, рыбоядных птиц.

«Я думаю, по прошествии нескольких десятков лет эта территория по структуре населения птиц приблизится к территориям, на которых не было масштабного промышленного воздействия», – предположил Иван Зацаринный.

Самый северный медведь

Заповедник «Пасвик» располагается на правом берегу реки Паз, которая берёт начало из озера Инари в Финляндии, протекает по России и впадает в Баренцево море в Норвегии. Поэтому он представляет собой уникальную, особо охраняемую природную территорию. Помимо государственных границ, есть еще и границы природные – например, переходная зона между северной тайгой и лесотундрой. А ещё здесь, по сути, заканчиваются ареалы обитания многих животных и растений, которые не идут дальше на север из-за суровых условий.

«Эта территория по большому счету северная граница ареала бурого медведя. Проследить за ходом восстановления дикой природы после многолетнего негативного воздействия промышленности – задача и долг учёных-биологов и экологов. Возможное решение этой задачи – мониторинг крупных млекопитающих, в частности бурого медведя, которого часто называют индикатором экосистем. Благодаря обширным связям со средой обитания и способности легко приспосабливаться к различным условиям медведь – отличный показатель состояния здоровья природы», – рассказал старший научный сотрудник Центрально-Лесного биосферного заповедника Сергей Огурцов.

Благодаря многолетнему международному проекту с использованием генетического анализа стало известно, что на территории заповедника «Пасвик» обитает около 17 особей бурого медведя: девять самцов и восемь самок. В целом в регионе Пасвик – Инари насчитывается около 60 особей бурого медведя. Животные представляют собой одну популяцию, которая разделена границами государств. Конечно, для медведей границы весьма условны, они постоянно переплывают реку Паз и преодолевают инженерно-технические сооружения государственной границы. Но в то же время есть и «домоседы», которые за время изучения ни разу не были ни в Финляндии, ни в Норвегии. Учёные с некоторой долей условности называют их нашими, «российскими» медведями.

«Никто не изучал, как медведи реагировали на деятельность комбината. Логично предположить, что для такого крупного и пластичного животного прямого воздействия не было. Только косвенное – через пищевые объекты: химический состав ягод, листьев, корней, в которых концентрация поллютантов превышала норму», – рассказал Сергей Огурцов.

В 2021 году планируется запустить уникальный проект исследования крупных и средних млекопитающих Арктического региона с помощью фотоловушек.

«Для этого необходимо установить более 100 приборов на территории России и Норвегии. Непрерывная работа фотоловушек в течение круглого года на протяжении ряда лет позволит собрать значительный объём данных о жизни животных в северных широтах. Основными объектами исследования выбраны заяц-беляк, лисица, косуля, северный олень, лось, росомаха и бурый медведь. В этом году будем устанавливать камеры начиная с конца мая», – добавил Сергей Огурцов.

Мы готовы привлекать лучшие умы Отечества, чтобы ничего не пропустить.

Впереди у учёных немало проектов, в том числе и международных, но главная интрига ближайших десятилетий – как будет восстанавливаться арктическая природа печенгских тундр.

«Тут мы готовы привлекать лучшие умы Отечества, чтобы ничего не пропустить», – заверила Наталья Поликарпова.