«Возвращаемся с боевого дежурства. Подходим к причалу, а оттуда доносится «По-бе-да!» – все кричат, пляшут, обнимаются. Мы даже не сразу поняли, что происходит, а потом тоже стали кричать, обниматься, все ракеты выпустили в небо!» – вспоминает ветеран Великой Отечественной войны Николай Михайлович Паньков.
С конца 1944-го и до самой Победы он служил на Севере, сопровождал на эсминце «Живучий» караваны судов ленд-лиза.
Шли в сопровождении
«Командир эсминца искал пути спасения: сажал моряков на пробковый плотик, в резиновую лодку, в продырявленный катер. Но не всем суждено было спастись».
Через несколько дней из Мурманска «Живучий» и другие эсминцы сопровождали конвой из шести судов и двух танкеров. Их путь лежал в Белое море, в Молотовск (ныне Северодвинск. – Прим. ред.). Лидер «Баку» был атакован немецкими подлодками. «Деятельный» бросился на помощь и, преследуя одну из них, сбросил десятки глубинных бомб. Безрезультатно. Разворачиваясь, он и сам попал под атаку подлодки: акустическая торпеда, найдя винты эсминца, угодила в корму «Деятельного». Её оторвало от корпуса корабля. Командир эсминца искал пути спасения: сажал моряков на пробковый плотик, в резиновую лодку, в продырявленный катер. Но не всем суждено было спастись: из 130 членов экипажа прибились на плотике к пришедшему на помощь «Живучему» всего шесть моряков во главе со старшим лейтенантом Мачинским, замом командира «Деятельного».
В такой обстановке началась боевая служба Николая Панькова, который на «Живучем» стал командиром отделения гидроакустиков.
«Тебя кошки любят»
Родился Николай Паньков в декабре 1927 года в уральских краях (д. Коротаново Челябинской обл.), куда после Первой мировой вернулся израненный отец Коли. Ещё до войны, в 1910-м, родился старший брат Вася (погиб нелепой смертью на работе в колхозе). В 1911-м появилась на свет сестра Маша, в 1912-м – брат Петя. Очень бедно жили Паньковы. А когда в семье родились младшие дети – Зоя и Коля, стало ещё сложнее. Вскоре на Россию навалился голод. Однако образовавшийся колхоз «Вторая пятилетка» помог многодетной семье зерном. Выжили. И записались в колхоз. И Колька пошёл работать, хотя было ему всего семь лет.
«Я радуюсь жизни молодых. Это хорошо, что нам на смену идёт молодёжь – умная, добрая, отзывчивая. Россию надо беречь. Мы её на войне защитили, спасли от фашистов, а теперь дело наше пусть молодые продолжают».
«Да из меня работник-то никакой был, а вот Петя окончил курсы механизаторов и пахал, и сеял, и комбайном управлял, – рассказывает Николай Михайлович. – Когда фашисты напали на нас, его не брали на фронт, так как он был незаменимым в колхозе: давал по 4-5 норм, чинил лучше всех технику, с работы неделями не уходил. Он и на войне (взяли его в конце 1942-го) был незаменимым: командир роты посылал его на самые трудные участки боёв. Погиб как герой, хотя мог уцелеть, но Петя не знал страха: с пулемётом выбежал на высотку и стал расстреливать гужевой транспорт немцев, подбив 15 повозок с боеприпасами. А потом ещё и за отступающими немцами побежал, стал их отрезать очередями из пулемёта от главных сил. Там и погиб. 13 марта 1944 года. В приказе командира полка написано: погиб геройски. Награждён орденом Красной Звезды. Маме при мне принесли похоронку. Она без сознания упала. И уже не отошла от горя… Я тогда услышал от неё заветные слова: «Ты, Колька, будешь долгожителем. Не убьют тебя немцы, выживешь. Так что иди на войну, не бойся». – «Почему, мамка?» – «Тебя кошки любят. Вон как к тебе под одеяло прячутся. Это примета народная. Верная, Коленька…» Вот я и живу – уже 95-й год насчитывает четыре месяца. Сколько ещё мне отпущено, не знаю. Недавно стимулятор поставили врачи. Пока хожу сам, пью таблетки, за собой ухаживаю. А Людмила Александровна, моя любимая жена, не потянулась за мной, умерла… Плохо одному. Сын, дочка, внуки меня навещают, берегут, помогают, заботятся. Из Забайкалья внук Алёша письма шлёт, звонит. Он там на обогатительной фабрике трудится. Я радуюсь жизни молодых. Это хорошо, что нам на смену идёт молодёжь – умная, добрая, отзывчивая. Россию надо беречь. Мы её на войне защитили, спасли от фашистов, а теперь дело наше пусть молодые продолжают».
Город дымился и коптел
Щуплого, небольшого роста призывника, которому ещё и 18 лет не было, проверили на слух: он улавливал звуки, когда другие уже ничего не слышали. «Отличным будешь слухачём – гидроакустики очень нужны флоту, – похлопал Николая по плечу командир курса. – На флоте доучишься, парень».
«Из Архангельска нас, новобранцев, на судах доставили в Мурманск, – вспоминает Николай Михайлович. – Город дымился, коптел, был разгромлен. В Росте, куда нас в полуэкипаж доставили, было спокойнее. На подлодке дополучил «образование» акустика. У меня слух как у прибора был. Мне он потом в конвоях пригодился не раз. Выручал и «Живучего», и другие корабли от нападения подлодок: морских «хищников» помогал обнаруживать».
«Живучий» продолжал нести конвойную вахту. Караваны шли часто, а потому выходных у молодого моряка почти не было. Сопровождали транспорты, иностранные суда, теплоходы. Гидроакустик чутко вслушивался в звуки моря. Внимание: какой-то подозрительный шум возник совсем недалеко. Эге, да это же звуки приближающейся подлодки… Экипаж «Живучего» поднят по тревоге. Мыс Белый Наволок недалеко. Эсминец по наводке матроса Панькова сбрасывает 35 глубинных бомб и 57 реактивных мин. Проверили морскую гладь: масляное пятно, многочисленные пузырьки воздуха – все признаки «похорон» подлодки.
Но не всегда везло морякам-североморцам. Немцы очень много зла причинили конвоям. Однажды одна из подлодок торпедировала теплоход «Онега» прямо в середине эскорта. «Карл Либкнехт» крупнокалиберными патронами показал курс ПЛ-997 другим конвойным эсминцам. Но ни «Гремячий», ни «Живучий» не смогли перехватить и уничтожить субмарину.
«Но мы тоже стали умнее. Начали дежурить в определённых районах – у Рыбачьего, в районе Поноя, у Цып-Наволока и в других местах, где фрицы всплывали на подзарядку лодки. Дежурили ночами, без огней, без шумов и работы двигателей. Сначала одну подлодку потопили. Другую не помогли уничтожить ни бомбы глубинные, ни пушки, ни «Эрликоны». Тогда командир включил прожекторы и приказал: «Полный вперёд!» Не успела «хищница» погрузиться: форштевень пробил ей борт, срезал будку. Только масляные пятна и бульканье пузырей остались на поверхности. Успокоилась навсегда обидчица конвоев», – рассказывает Николай Михайлович.
После Победы
На войне всё понятно: бей врага, выполняй, что должно. Но пришла Победа. В 1951 году старшина второй статьи, командир отделения Николай Паньков демобилизовался. Куда дальше – встал вопрос. Не сразу нашел 23-летний парень своё место в мирной жизни.
«Гидроакустики никому оказались не нужны. Я в несколько организаций заходил – отказ. И всё же в «Мурмансельди» нашлось мне место в конце концов. Освоил профессию электрорадионавигатора, близкую мне по духу, стал рыбачить на промысловых судах, исходил моря и океаны. А затем пригодились мои навыки в Полярном научно-исследовательском институте океанографии и гидролокации, – рассказывает Николай Михайлович. – Стал участвовать в разработке новых методов промышленного рыболовства с применением гидролокации. Но не это главное, что мне было дано судьбой: встретил там свою единственную – на всю жизнь – любовь. Прожили мы с Людмилой Александровной долгую и счастливую жизнь. Не без проблем и лишений, конечно, но плодотворную: и в науке вместе работали, и сына с дочерью вырастили, и старость встретили».
Николай Михайлович состоит в городской общественной организации ветеранов войны и военной службы и сейчас иногда встречается с молодёжью, участвует в митингах и поездках в Долину Славы.
«У Николая Михайловича на груди медали «За оборону Советского Заполярья», «За победу над Германией», «За доблестный труд», «Ветеран труда», бронзовая медаль выставки ВДНХ за научные изобретения, – рассказал перед Днём Победы председатель городской организации ветеранов Евгений Левченко. – Он в наших рядах давно. И всегда впереди, как в своё время на эсминце «Живучий». И мы рады, что Николай Михайлович бодр, оптимистичен и встретит 76-й День Победы на параде, на трибуне площади Пять Углов».
