Прочертили красные линии. Писатель — о патриотизме, литературе и СВО

Писатель и сценарист Иван Соловьёв приехал в Мурманск, чтобы в научной библиотеке презентовать свою новую книгу «Красные линии», посвящённую событиям на Украине.

Где искать истоки патриотизма в современной литературе и как изменится общественное сознание в ближайшие годы? Об этом и не только Иван Николаевич рассказал в интервью «АиФ—Мурманск».

«Нас обманывали»

Алёна Гаврилова, «АиФ—Мурманск»: — Иван Николаевич, насколько мне известно, ваша книга основана на реальных событиях. Как долго вы собирали материал?

Иван Соловьёв: — Я начал собирать материал прошлым летом. Скажу откровенно: искренне полагал, что в России появятся фильмы и книги, посвящённые спецоперации на Украине. Провёл аналогию с событиями Великой Отечественной войны: в июле 1941 года в стране уже появились первые киножурналы, песни, культура мобилизовалась, встала на защиту Родины. И я был очень удивлён, что сейчас ничего подобного не случилось. В то же время мы наблюдали лавинообразное появление различных телеграм-каналов военнойтематики.

В зоне СВО у меня много товарищей по службе, есть и друзья в республиках Донбасса, они-то мне и рассказывали о пережитом. Видя, сколько материала накопилось, и имея литературный опыт, я сел и начал писать. У меня в сознании сложилась определённая фабула, о чём нужно рассказать людям: как и почему началась СВО, о беспримерных подвигах наших ребят, об их семьях, о незавидных судьбах наёмников, в конце концов, о противостоянии спецслужб. Мы все хорошо знаем: война сегодня идёт не только в зоне боевых действий. Это ещё и процесс, происходящий в мирных городах, это борьба за наши умы. С этим пониманием я и собирал материал. При этом я постарался сделать книгу интересной, художественной. Это не просто собрание военной хроники. На мой взгляд, история должна захватывать. Сюжет становится интересным, когда в нём присутствует многообразие линий, где судьбы героев переплетаются с судьбой страны. Я взялся за дело и непрерывно работал на протяжении двух месяцев.

— На мой взгляд, вы писали достаточно быстро…

— У каждого автора свой стиль работы: кто-то запирается в доме и пишет безвылазно, а потом переписывает, а кто-то выдаёт по странице в день. Мне же повествование давалось легко, я практически ничего не правил, разве что дополнял новыми обстоятельствами. Так, дописывал, когда была объявлена частичная мобилизация, прошли референдумы и в состав страны вошли четыре новых субъекта.

Мне кажется, мы жили в каком-то перевёрнутом мире. Спали, а когда проснулись, только-только начали понимать, что происходит с нами и какие перспективы нас ждут.

— Служебный опыт помогал вам в работе над книгой?

— Конечно. Я раньше ездил в Донбасс и знаю, как там жили люди. Мне эта тема очень близка. Я осознавал: ситуация не пробудет долго в замороженном виде. Сегодня мы понимаем: активные действия нужно было предпринимать раньше, многие это признают. Нас обманывали, и мы обманывались: наше общество тогда было незрелым. Оглядываюсь — и мне кажется, мы жили в каком-то перевёрнутом мире. Спали, а когда проснулись, только-только начали понимать, что происходит с нами и какие перспективы нас ждут. Через ломку, через войну мы возвращаемся к себе.

Ругательное слово «патриотизм»

— Недавно было предложено вернуть в школьную программу патриотический блок произведений советских авторов, в частности Шолохова. Вы как считаете, смысл литературы той эпохи поймут современные дети?

— Если говорить конкретно о Шолохове, это прекрасный самобытный писатель. В его творчестве преобладает не столько идеология, сколько любовь к своему краю. Он с такой нежностью описывает родные просторы от Миллерово до Вёшенской, что, проникшись его настроением, начинаешь сожалеть, что сам не казак. При этом я не говорю об идеологии — её в данном случае вообще трогать не надо. На мой взгляд, любовь к Родине не менялась веками, какая бы власть ни была — хоть императорская, хоть советская. Здесь два пути: либо ты любишь свою страну, либо нет, а всё остальное — от лукавого. С каким флагом ты идёшь защищать свою Отчизну, своих детей, свою маму — уже второй вопрос.

Простой человек в своём восприятии бесхитростен: зачастую положительный образ актёра он отождествляет с реальным человеком. Его позиция становися приоритетной: «Раз он это сказал, значит, так правильно».

— Как оцениваете современную патриотическую литературу?

— На мой взгляд, ситуация начала меняться только сейчас: раньше было модно порицать всё, что связано с патриотизмом. Это было вообще ругательное слово! Услышав его, все морщились, щурились и говорили, что патриотизм — последнее пристанище негодяев. Когда педагоги заикались о патриотическом воспитании молодёжи, им отвечали: занимайтесь сами этой ерундой. Сегодня ситуация, надо признать, меняется. Голоса тех, кто выступал против государственной политики, звучат всё тише. Так называемые лидеры мнений стали аккуратнее. Что происходит с известными людьми, с теми, к кому прислушиваются? Простой человек в своём восприятии бесхитростен: зачастую положительный образ актёра он отождествляет с реальным человеком. Его позиция становися приоритетной: «Раз он это сказал, значит, так правильно». Однако большинство из тех, кто прислушивается к подобным мнениям, не знает, каков этот человек по своей сути. Кто этот человек, когда смывает с лица грим, что он из себя представляет? Мне кажется, если ты стал известен в своём государстве и благодаря ему, нужно понимать, что ты говоришь.

Шанс на перемены

— Название книги — «Красные линии» — метафорично. Речь идёт не сколько о границах территории, сколько о границах дозволенного. На ваш взгляд, как изменились красные линии в России за минувший год?

— Я считаю, не обозначать свои красные линии нельзя: если этого не происходит, то мы даём оппонентам сигнал «делайте что хотите». Я согласен с теми, кто за жёсткий вариант: раз уж мы обозначили их, то не будем перекрашивать или ставить «пунктиры». Их нужно держать до конца!

Вместе с тем все понимают, насколько сложен мир. И в военной сфере, и в политической: есть дипломатические варианты, есть пути сбережения людей. Можно всем убиться, но какая от этого будет польза? Всё-таки перед нами стоит задача, чтобы ребята вернулись домой.

Знаете, красные линии есть у каждого из нас. Это наши личные границы, в соответствии с которыми мы строим жизнь. И вот уже свои красные линии отодвигать нельзя ни в коем случае! Если их кто-то начинает тестировать (а это априори неизбежно, если ты их заявляешь), а ты даёшь слабину, то грош цена твоим красным линиям!

Мы должны понимать: там, в зоне СВО, совершенно другой мир. Спасибо ребятам, что мы в полной мере не ощущаем, что там происходит, но те, кто по ту сторону, находятся на территории войны на выживание.

Красные линии — это и внутренние силы, благодаря которым образуется боевое братство на фронте. А ведь это то, что сейчас происходит с людьми, что позволяет им сплотиться в единый коллектив, то, что настраивает их на подвиг и что в конечном счёте обуславливает их возвращение с войны совсем другими. Мы должны понимать: там, в зоне СВО, совершенно другой мир. Спасибо ребятам, что мы в полной мере не ощущаем, что там происходит, но те, кто по ту сторону, находятся на территории войны на выживание. Мы уже сейчас формируем наши новые российские красные линии, которые будут уважать и за них никто не зайдёт. Все поймут: пересекать их себе дороже.

— Вы знакомы с кем-то из боевых командиров Донбасса?

— Не могу рассказать.

Не совру, если скажу, что если бы не было ЧВК, то положение на фронтах было бы более сложным и привело бы к большим жертвам среди наших военнослужащих и мирного населения.

— А как относитесь к частным военным компаниям?

— Отношение к ЧВК у меня конструктивное, ровно настолько, насколько они выполняют поставленные задачи перед всеми вооружёнными формированиями, которые сегодня действуют в РФ. Наше законодательство никоим образом не запрещало заключать контракты с лицами, отбывающими наказание. Закон никто не нарушал, люди шли на это добровольно. Кто решился — попадал в штурмовые отряды, в самое пекло. Выжившие действительно герои и заслуживают помилования. Вопрос о том, не приведёт ли это к всплеску преступности, имеет место, но боевая обстановка меняет людей. Я искренне надеюсь, свой последний шанс измениться большинство из них используют. Фактически эти люди вернутся в общество с чистой биографией. Они могут продолжить службу в Африке или в Сирии. Не совру, если скажу, что если бы не было ЧВК, то положение на фронтах было бы более сложным и привело бы к большим жертвам среди наших военнослужащих и мирного населения.

Каждый день люди совершают подвиги. Это что получается, герои у нас есть, а рассказывать о них не надо?!

— Как, на ваш взгляд, будет меняться общественное сознание в ближайшие годы?

— Оно уже очень здорово поменялось. Я надеюсь, дальнейшие изменения будут происходить только в хорошую сторону. Когда вышла книга, меня ругали деятели культуры, мол, куда ты полез, нужно было дождаться оценки событий, а уже после этого, когда всё закончится, можно что-нибудь написать. Я считаю, писать надо сейчас, потому что каждый день этой войны достоин книги, фильма, песни и стиха. Каждый день люди совершают подвиги. Это что получается, герои у нас есть, а рассказывать о них не надо?!