Алёна Макарова, «АиФ на Мурмане»: - Алик Магомедович, вы родились в Дагестане, а как судьба вас привела в Мурманск?
Алик Магомедович Гаджиев: - По окончании средней школы я поступил на строительный факультет Махачкалинского университета, но через полгода понял: это не моё. Как говорится, руки оказались не особо дружны с чертежами и лопатой. Ушёл из вуза и призвался в армию. После службы был рабочим по сцене Русского драматического театра в Махачкале, трудился продавцом в магазине непродовольственных товаров, затем - электриком в торговом порту, а после поступил на экономический факультет. Отучился там недолго - тоже не сложилось… Через знакомых я оказался в школе милиции, хотя раньше никогда себя с этим делом не связывал. Как раз после неё я и попал в Мурманск.
Ещё во время учёбы я влюбился в очень красивую девушку Анастасию. На прощальный вечер школы милиции пришёл её муж. Она мне сказала тогда: «Алик, я и его люблю, и тебя. Давай решим так: у меня младшая сестра в Мурманске живёт, ещё красивее меня. Хочешь со мной породниться - езжай на Север». Я ответил тогда: «Хорошо!» Приехал на Кольский полуостров, начинал с участкового Октябрьского РУВД и дослужился до начальника отдела милиции. А девушку ту, сестру моей возлюбленной, я увидел только через несколько лет, в другом городе и при других жизненных обстоятельствах. У меня к тому времени уже сложилась личная жизнь, я женился и обзавёлся семьёй.
- А много ли работы было в Мурманске в те времена?
- Думаю, что и в те времена, и сейчас - в уголовном розыске всегда работы хватает! Каждый день опер идёт на работу и не знает, что его там ждёт: разбой, грабёж, убийство, изнасилование, кража - какой новый ребус ему придётся разгадывать на этот раз.
Могу рассказать, как конокрад преподал мне хороший урок. В 1975 году я поехал в отпуск к себе на родину, в Дагестан, в посёлок городского типа, а по территории больше, чем Кола. Ко мне обратился оперативник местного райотдела. Говорит: «Задержали сторожа местного колхоза, оттуда коней угнали, а тот ранее уже был судим за конокрадство. Подозреваем его, но что-то тут не так. Помоги!». Опыта у меня было немного - всего год оперативной работы, но я согласился, раз просят. Пришёл - сидит мужчина лет 45, сухощавый, крепкий. Коллега меня представил - смотрю, в лице он вообще не изменился. Я понял, сторожа это нисколько не удивило. Я ему говорю: «Мне сказали, ты ранее был судим за конокрадство. А сколько тебе дали?» Он отвечает: пять лет. Говорю товарищу: «Я пас. Вот у тебя какое образование? Мы оба закончили школу милиции, значит, учились по два года, а человек 5 лет отсидел, представляешь, какой у него жизненный опыт! Да он практически университет окончил! Нам этот парень не под силу, да и к тому же он на целых 20 лет старше нас!»
Я понимал, что даже если мы не раскроем это преступление, в селе всё равно будут подозревать сторожа. Поэтому именно он самое заинтересованное лицо в раскрытии этого преступления: меньше чем через три недели его из колхоза уволят, и ни один порядочный человек в селе с ним здороваться не будет. В ответ на мои предположения у него заблестели глаза. «Значит, вы хотите переложить на меня свою работу? Вы деньги будете получать, а искать должен я?» В ответ он услышал: «Можешь вообще не искать, но тебе в этом селе ещё жить». Он говорит: «Хорошо, я вам преподам урок, но вы должны идти со мной до конца». И мы пошли, сперва по горам, потом спустились к реке. Там увидели следы лошадей и людей, а в некоторых местах ещё и папиросы. Прошли километров 15, решили отдохнуть. И когда мы сели отдыхать, он спросил у меня, зачем я собирал окурки. «Если ты обратил внимание на следы, люди с такой длиной шага не могут курить - они практически бежали рядом с лошадьми, - сказал он мне. - И делали они это на протяжении 10 километров». Это был первый урок.
Второй урок сторож преподал мне, когда мы потеряли след. «Наверное, они верхом поехали», - рассуждал я». А он и говорит мне: «Когда гонится табун, никто верхом не едет, потому что в этот момент табун становится неуправляемым». Стало ясно: все похитители шли пешком - один впереди, двое сзади, с ними ещё собака была. В конце концов мы нашли этих людей, а когда приехали, искренне извинились перед сторожем за то, что тот под подозрение попал. Сделали это прилюдно, в присутствии правления всего колхоза. Столько лет прошло, а я всё вспоминаю того сторожа, какой урок следопыта он мне, молодому оперу, преподал. С тех пор я стал более внимательно изучать криминалистику. Потом этот опыт мне пригодился, когда в Мурманске случилась большая кража.
- Сейчас жизнь стала спокойнее, чем когда вы начинали работать?
- Тогда нас было мало: во всём Министерстве внутренних дел работало всего-навсего 626 тысяч сотрудников. Туда входили и спасатели, и сотрудники наркоконтроля, и судебные приставы, и работники УФСИН. Сегодня только одних полицейских на всю Россию более 1 млн человек. Так что если судить по объёму работы, нам было тяжелее.
Но есть и другая сторона медали. Я помню, как ещё в 1978 году я без пистолета поехал в Грузию за человеком, который в Мурманске совершил разбойное нападение. И его оттуда совершенно спокойно привёз. Я часто бывал в командировках, но правом взять с собой табельное оружие пользовался не всегда. В наше время коллеги чаще прибегают к такой «подстраховке». Наверное, дело вот в чём: в советские годы можно было положиться на коллег из других регионов, взаимовыручка была лучше. А постперестроечный период, конечно, всё усложнил… С тех самых пор стало тяжелее рассчитывать на кого-либо.
Верность Советам
- Знаю, вы успели побывать в роли народного избранника…
- Я был депутатом с 1989 по 1991 год. После ГКЧП я, будучи депутатом райсовета, открыто поддержал советский строй. Мой коллега Иван Иванович Меньшиков тогда вышел на трибуну и, указывая на портрет Ленина, сказал: «Не святотатство ли это - повесить российский флаг рядом с портретом тирана?» После этих слов я рвался на трибуну, меня держали двое, они говорили: «Не надо, уволят!» Но я вышел и произнёс: «Три дня тому назад вы, Иван Иванович, на этот портрет не могли бы даже и посмотреть косо!»
Я тогда попытался воспроизвести строки Шекспира на эту тему: «Сегодня правит Сулла, и толпа говорит, кричит «Хвала!». Затем они кричали «Хвала!» Цезарю, затем - головорезу Бруту они кричали «Слава!», затем бежали за каретой Антония. В сущности, толпе нет никакого дела ни до Суллы, ни до Цезаря, ни до Антония, ни до Брута. Сидел бы в кресле красный кирпич, толпа склонит головы перед кирпичом - были бы женщины, вино и веселье. Такова психология толпы». А потом добавил: «Сегодня многие красные, из тех, кто сидит в зале, побелеют, другие станут зелёными, третьи - вообще бесцветными».
- Вы с таким сожалением говорите о распаде СССР…
- Державу, которой гордились, мы развалили сами, своими руками. Когда сейчас говорят о патриотизме, мне бывает смешно: 85% населения страны в начале девяностых годов проголосовали за сохранение Советов, а в 1991-м ни один гражданин Отечества, коммунист, не погиб, защищая своё государство. Это просто население, не народ! А когда в 1999 году сказали: «Хватит говорить, встать в строй», - все встали как миленькие и по сей день стоят. А 80% из тех, кто был «красным», первыми проклинают советскую власть. Когда спрашивают, почему у меня такая любовь к той власти, я отвечаю: будучи коммунистом, я не совершил ничего такого, за что бы мне было стыдно. Советская власть дала очень хорошее образование. Мне пытаются возразить: «Но вы же и полковником досрочно стали в постперестроечный период». Я им отвечаю: «Ребята, это совершенно другое. Я не предал свою идею, идеи своего отца». Тот, когда попал в окружение под Минском, вступил в партию и спас знамя полка, а потом и до Праги дошёл, где был тяжело ранен. Я вступал в партию в спокойное время, но предать Родину в 1991 году для меня было бы неэтично. Верность своим идеям, своим принципам даёт человеку стержень. Он мне и помог в 1998 году при освобождении заложников на Новой Земле, куда я отправился на переговоры. Но это, как говорится, уже совсем другая история…
Полковника полиции из Тольятти наградили за смелость 
Командир Ольга. История полковника армии ДНР с позывным «Корса» 
Кировчанка потеряла 14 тысяч рублей из-за подарка мужу